Утерянное, part 2

[ambrozella]

Фэндом - Sailor Moon
Ролевая - ДНК (Sailor Chimera's Laboratory)
Что - отыгрыш
Участники - Сецуна, Хотару


Томоэ провернула ключ в замке с обратной стороны двери, после того как вошла в квартиру, и устало облокотилась на дверь. День был хлопотным - но все хлопоты были приятны. Сегодня она забрала документы из университета, отныне она дипломированный специалист. Было немного жаль пыльных и больших аудиторий, довольных улыбок преподавателей, и лет, проведенных за конспектами и докладами. Обычная жизнь. Воительница Смерти, всегда умирала в слишком юном возрасте, что бы познать подобные прелести жизни.
Одно осталось неизменно - люди вокруг её не любили. Впрочем она не особо судила их за перешептывание у себя за спиной и косые взгляды. Все таки в университете учились уже не дети, и коллектив не стал травить её, как случалось в школе. Но девушка внушала всем необъяснимый страх, от чего лишний раз к ней даже по фамилии не обращались. Вообще не замечали. Но зато преподаватели очень любили талантливую студентку...
"Великая Селена, спасибо за те годы без битв, что я живу." Брюнетка криво улыбнулась. Она слишком явственно помнила каждое свое перерождение, каждую смерть, что бы действительно жить как нормальный человек. Слишком много знала того, что знать не позволено никому. Самый опасный воин вселенной, живая смерть. Тысячелетнее дитя, впитавшее в себя огромное количество знаний этого мира. И одно единственное - она воин, которому не позволительно жить так долго. Созданная для разрушения, само её существование несло диссонанс. Опасность. Все эти годы, воин не расслаблялась ни на секунду, будто ждала чего-то. И лишь делала вид, что живет. Хоть это и было забавной игрой. Нормальный человек - Ха! Смешно. Слишком много силы и ответственности. Иногда брюнетка даже жалела, что Сейлор Мун спасла её тогда. Но порой - была крайне благодарна.
Плутон. Заменившая ей мать, она понимала её во всем. Им даже не нужно было слов . Сецуна - страж врат, а она - воплощение Смерти. А ведь смерть всего лишь чуть-чуть младше Времени... Мать и дочь, снаружи, две древние старухи - внутри. Хотару искренне любила Мейо. И даже не поняла, когда же это чувство переросло любовь ребенка к маме...
"Хотару, деточка, все таки ты неправильный человек. Сколько раз запрещала тебе даже думать об этом? Сама мысль о подобном - кощунственна. Она тебя вырастила. " Томо опустила на пол пакеты с продуктами, и принялась массировать виски. Голова будто раскалывалась на части, а саму брюнетку жутко штормило. Последнее время приступы плохого самочувствия, беспокоили её слишком часто. Девушка успокаивала себя тем, что просто устает. Но подсознательно знала - причина в её силе. Сатурн снова не спокойна, а это всегда подобным образом отражалось на слабом, человеческом теле. Как же Томоэ намучилась с этим телом!
- Мам, я дома. По пути в магазин заскочила..- Устало проговорила брюнетка, без сил опускаясь на пол рядом с пакетами. Была надежда, что Сецуна уже дома, и поможет ей встать и доковылять дивана. Слава богу, слабость застала её в стенах квартиры, а не на улице или лестничной клетке. Хотару усмехнулась мысли о подобном развитии событий, и прикрыла глаза, откидывая голову назад и касаясь затылком холодной поверхности стены. Просто устала. Снова можно себя этим успокоить...

Этим вечером Сецуна предпочла остаться дома, хотя обычно поздний вечер уходил у неё на прогулки по городу. Бесцельные, спонтанные, непредсказуемые. Она по-прежнему чувствовала себя лишь наблюдателем этой жизни. Не привыкшая ходить среди людей, она всякий раз ждала, пока стемнеет и, словно тень, скользила между одинокими прохожими, попадавшимися ей на пути. Только парк последнее время привлекал её внимание, и только он был достоин внимания воительницы. Как и прежде, она старалась избегать людных мест, а так как необходимость появляться там чаще обычного (к примеру, гуляя с дочерью) отпала, то Сецуна предпочла сократить эти визиты до минимума, ограничиваясь разве что походами в магазин. Но, как там, так и в других подобных местах, она по-прежнему чувствовала себя чужой. Всецело посвятившая себя долгу, Сецуна была убеждена в том, что её звание, её дар - это дар, её - предназначение - судьба, но в последнее время она всё чаще склонялась к варианту, что попросту была проклята, а сломанная, пусть и вечная, жизнь - наказание. Просто так, ни за что, но она должна была страдать. Возможно, дело было в других людях, возможно - в ней самой, этого Мейо не могла узнать. И, наверное, даже не стоило, ведь никому из людей не суждено познать всех тайн мироздания.
Сегодня она всё же предпочла остаться дома. Сработало ли это чувство интуиции или просто сказалась усталость и волнения? Быть может, и то и другое в равной степени. А переживать действительно было из-за чего. Состояние дочери беспокоило её больше обычного уже долгое время, но сделать что-либо не представлялось возможным - Сецуна не могла вылечить близкого человека от силы Разрушения, затаившейся внутри. Однако, несмотря на то, что сила себя никак не показывала, Плутон была абсолютно уверена - дело в ней, а не в простом недомогании. Разумеется, Хотару так и оставалась крайне слабым ребёнком, Сецуна же чувствовала себя полностью ответственной за её жизнь. Но порой Сатурн была так непослушна, словно внутри была не мудрейшая и древняя из воительниц, а та девочка, с которой эта воительница ассоциировалась у Сецуны и которую она видела каждый день.
Отложив газету, Мейо взглянула на часы. Отсчитала минуту, другую. До чего же медленно движутся стрелки часов! Хронос был немногословен, но его слова насчёт времени были пропитаны им самим, и , кажется, что с Сецуной говорило само Время. "Ход времени неумолим" - вещал голос - "В особенности тогда, когда вы совсем не обращаем на него внимания". Вспомнились ей также и слова Эйнштейна - "Когда молодой человек сидит в обнимку с хорошенькой девушкой, то целый час пролетает как одна минута. Но посадите его на раскаленную плиту, и минута покажется ему часом. Это и есть теория относительности".
В последнее время она слишком много думала о дочери, которая как раз сегодня закончила учёбу. По обыкновению, Сецуна не смогла прийти. Всегда державшая слово, она чувствовала себя безмерно виноватой перед дочерью и даже уверенность в том, что там почти не обижается и всё понимает, не спасали Сецуну от самобичевания. Тем не менее, мысли несли с собой спокойствие и уверенность. Воительница Времени задремала.
Сны, как и обычно, были наполнены только пустотой и туманом. Она порождала монстров - ужасных, безобразных до гротеска, с которыми сама же расправлялась. Её веки подрагивали, сон был беспокойным. Он не был кошмаром, но затягивал её, не давая проснуться. Этого не желала и сама воительница, слишком редко находившаяся во власти сновидений. Тем не менее, сон был чутким и Мейо мгновенно проснулась, когда услышала, как щёлкнул замок. Вернулась Хотару, и, нужно было её встретить, взяв откуда-то слова извинений за сегодняшнее. Пройдя в коридор, Сецуна вновь, как это бывало и раньше, застала дочь в очередном приступе. Они не были редкостью в последнее время, но хуже всего было, если те случались не дома. В таких случаях Плутон ничем не могла помочь и только сопереживала Хотару.
Оказавшись рядом и взяв Хотару на руки, Сецуна прошла в гостиную, мягко опустив дочку на диван. Быстро сходив за второй подушкой и принеся ей попить, Сецуна присела рядом, смотря на девочку (впрочем, нет, теперь её сложно было назвать девочкой. Сатурн менялась и теперь та девушка, которой она была, нисколько не была похожа на прежнюю Томоэ. Но некоторые черты лица и её прекрасные, наполненные болью глаза, сверкающие безупречной огранкой чароиты, ничуть не изменились).
- Я не буду тебя ругать только потому, что сама виновата. - молвила Мейо. Пожалуй, признавать свои ошибки, было для неё так болезненно, как ни для кого другого. Но если она была действительно виновата, то считала это своим долгом. - Прости. Мне нужно было сходить с тобой. Но если и в следующий раз ты позволишь себе таскать сумки, то я буду строже, чем обычно. Ты поняла? - в голосе звучали строгие родительские нотки, но Сецуна не могла злиться на больную дочь. - Порой, мне кажется, что ты совсем не выросла... - с укором, но в то же время нежно произнесла она, гладя дочь по волосам - Как всё прошло?

Дурнота накатывала волнами, сначала наполняя тело свинцовой тяжестью и болью, а потом поглощая и мысли. Томоэ поморщилась - она почти привыкла к этой ломящей слабости во всех мышцах и суставах, но вот замутнение разума, принимала очень неохотно. Казалось что непрозрачный, серый туман, обволакивает каждую мысль, и медленно стирает её, растворяет.
Приступы такой силы, которые были способны помутить рассудок воина Смерти, начались недавно. Помнится первый раз она очнулась вот так , смотря в пустоту, в учебной аудитории, когда обеспокоенный преподаватель водил у её носа бутыльком с нашатырем. Тогда брюнетка очень испугалась - подобные уходы из реальности, обычно означали что её телом завладевает Мисстрис или дух Сатурна. Однако преподаватель развеял её страхи, сказав что она в определенный момент просто перестала реагировать на окружающих, замолчав на середине ответа. Это немного успокоило Хотару, но все же случай был из ряда вон выходящий. Просто так, ни с того ни с сего, накатила невыносимая усталость, а мысли выцвели и пропали. Мало ли что можно внушить ей в таком состоянии, а с силой, сосредоточенной в хрупких руках...
Горло будто что-то передавило, и девушка задыхаясь, резко распахнула глаза. Она и не заметила как погрузилась в легкое забытие, которое так и норовило перерасти в полноценную кому. Ресницы ещё несколько мгновений вздымали внушительные порывы внутрикомнатного ветра, пока Томоэ наконец не смогла остановить их и сфокусировать взгляд на стене. Почему то взгляд упал на отошедший стык обоев, с проглядывающей, желтовато-белой известкой. Разглядывая причудливый узор расслоившейся извести, брюнетка медленно приходила в себя. Однако долго , любоваться стенкой, ей не пришлось - в коридоре послышались шаги, и Хотару подняла взгляд на Мейо. С бледных губ девушки не успело слететь и слова, когда руки матери, подхватили её. Дальнейшие действия Плутон, Томо тоже наблюдала сквозь рыхлую, серую пелену, но сознание наконец полностью пришло к ней , когда брюнетка уже сидела в постели, а мать что-то говорила ей.
"Так, мысли, на место..." Хот чуть качнула головой, прикрывая глаза и унимая дрожь во всем теле. Мысли медленно приходили в порядок, а остатки боли, вытекали из тела раскаленными каплями металла. Она облегченно выдохнула - кажется на сегодня все, можно расслабится. И наконец вслушаться в то, что говорит Плутон.
-Мам...- В ответ на слова Мейо, она улыбнулась привычной, слабой улыбкой. Порой Сецуну было не отличить от обычной матери, которая отчитывает нерадивое дитя. Впрочем, Хотару не отрицала, что и сама неплохо справлялась с ролью непослушного ребенка. Редкие, глупые выходки в исполнении Томоэ, приводили к разрушительным последствиям. Хотя тысячелетняя воительница Сатурна и не была склонна к глупостям, обитала она все же в теле обычного человека.
- Ты прекрасно знаешь, что это случилось даже если бы я весь день просидела дома не двигаясь.. - Во взгляде фиалковых глаз читалась усталость, которой никак не могло быть в таких количествах, в столь юном, на вид, создании. - И я абсолютно не виню тебя в том, что сегодня ты не пришла. Я все понимаю...- На этот раз взгляд лучился пониманием. Брюнетка мягко приподнялась на локтях, и посмотрела в вишневые глаза Мейо.
-Прошло все хорошо, никаких нападений демонов на церемонии не было, и пришествия Фараона 90 тоже не случилось. - Она хихикнула. - На самом деле все было до ужаса грустно - прощание с учителями... Больше стены университета меня не ждут...- Девушка немного печально улыбнулась, и устало прислонилась к плечу женщины.
- Сегодня я почти почувствовала себя человеком.- Сейчас, когда боль уже не выпускала свои щупальцы в каждый уголок сознания, и по телу растекалась легкая эйфория , какая-то скрытая энергия. Пожалуй, такие мгновения - были единственным положительным моментом приступов. Брюнетка будто чувствовала себя пьяной , от ощущения того, что боли нет ни в одной мышце, ни в клеточке тела. А мягкое тепло рядом... Дыхание невольно сбилось.
- Мама...- Руки сами легли на плечи Мейо, Хотару покачала головой, чувствуя как сердце вновь замерло и пропустило удар. Какие слова сейчас так и просились сорваться с пересохших губ? Те самые , что уже несколько лет подряд, замирали на них в последний момент? Брюнетка сглотнула. Эта любовь... Неправильно. Невозможно. Не потому что они - мать и дочь, но потому что Время И Смерть... Сколько раз она говорила себе это? И сколько раз забывала, лишь взглянув на лицо Сецуны, скользнув взглядом по зелени волос, и задерживая его на тонких кистях рук.
" Хотару, остановись же... Ты воин или обычная девчонка, неспособная сдержать свои порывов? Где твой разум, в конце концов?" Фиалковые, глубокие глаза, подернулись странной пеленой, жар, зарождавшийся в груди как невинное тепло, начинал выжигать свои желания прямо на сердце. Мгновения колебания, Томоэ мягко подается вперед и касается губами губ женщины напротив. Поцелуй обжигает и горчит, отстраняясь от протестующих мыслей, брюнетка закрывает глаза и продолжает его. Разве так можно? Хронос все побери, какое она имеет на это право?!
Ещё несколько мгновений , и Хотару наконец отстраняется от Сецуны, тут же отворачиваясь и пряча раскрасневшееся лицо в ладони.
-Прости.. я... Я не знаю что на меня нашло... - Сбивчивые слова, совсем не сочетаются с голосом отдающим хрипотцой. По телу разливается возбуждение, и девушка судорожно держится за ворот собственной водолазки, впиваясь ногтями в кожу, что бы хоть как-то отрезвить себя.
"Я хочу её..." Мысль - как раскаленное стекло в мозгу, режет, колет, плавит сознание. Хочется бежать прочь, и обнять мать, одновременно. Краска заливает лицо. Стыд? Да, ей стыдно, не столько за свое действие, которое вполне можно объяснить последствиями приступа - сколько за чувства, которые она испытывала в этот самый момент, и испытывает сейчас.
"И кто я после этого?" Сжавшись в комок, и стараясь казаться как можно меньше, она отползает от Мейо подальше. Острая вина, стыд, и вновь это влечение. "Одно дело - просто любить. И другое..." На глазах выступают непрошеные слезы, и Хотару быстро вытирает их. Лучше бы матери не видеть её сейчас, но уйти самой, или даже просто встать, не представляется возможным.
"Не смотри на меня, прошу тебя, не смотри."

Кажется, пока она переносила дочь на диван, прошла целая вечность. Секунды, минуты, часы - всё закружилось в вихре времени, создавая бесконечность этих мучений. Но воительница понимала, как чутко сейчас дочь реагирует на всё происходящее, и поэтому не смела даже устало вздохнуть. Ранимая Хотару могла бы неправильно истолковать это секундное проявление слабости, но.. наверняка, лучше дома, чем перед лицом врага, который только этого и ждёт. А дочери сейчас было так необходимо внимание. Пускай только такое, мысленно, но всё же внимание. Сквозь те образы, что она видела, просто должно было проступать что-то хорошее, и отходить сейчас от неё было никак нельзя. Но те образы, которые видела даже сама Плутон не шли ни в какое сравнение с болью, которую испытывала дочь. Сецуна не могла её почувствовать, но могла догадываться об этом, смотря на Хотару. Быть рядом и не знать, как помочь - безусловно, высшее из наказаний. Даже обладая такой силой, Плутон всё равно оказывалась беспомощна. Это стремление помочь распространялось далеко не на всех и Мейо без колебаний бы предпочла любой из жизней на планете жизнь Хотару, ровно как и её лечение вместо лечения многих других, что больны неизлечимыми болезнями. Конечно, эгоистично, но за столько лет, привыкая жертвовать несколькими сотнями жизней, чтобы спасти миллионы, стало привычным делом. К любви прибавлялся и тот факт, что нельзя было допустить пробуждения Мисстрес. Но, несмотря на все предположения и бессмысленные клятвы, ситуация оставалась загадочной даже для Мейо. Нельзя было точно сказать, в чём причина ухудшения самочувствия Хотару, но Сецуна знала - врачи здесь не помогут, сколько бы ни старались. Однако, даже если они опустят руки, то Плутон ничего не потеряет - с самого начала этих приступов она рассчитывала только на себя, стараясь как-то помочь дочери. Весь мир для неё был не более, чем используемый материал, который помогал в достижении результата. Конечно, как выяснилось потом, помощи от него было не дождаться, но ведь так хотелось надеяться, что дочь подхватила обычную простуду и эти приступы - только переутомление или общее недомогание...
Наконец, Хотару открыла глаза и начала приходить в себя - повод дать слабину и вздохнуть с облегчением. На какое-то время всё обошлось и пришло в норму, но надолго ли? Неизвестность, к которой Сецуна всегда относилась безразлично, теперь пугала. Можно было решить эту проблему всем станом, с Харукой и Мичиру, но, увы - те были слишком далеки от этих проблем. Их заслуги были нисколько не меньше, но они бы всё равно не поняли этого бремени. Именно осознание пустоты внутри давало куда большую скорбь, а сама пустота была несбывшимися мечтами, простыми человеческими желаниями, которыми воительницы так старались заполнить свою жизнь. Никогда прежде не испытывавшая этого, Сецуна была рада приучать к этому дочь, но всё получилось не совсем так, как он мечтала...
Голос дочери, едва слышный, но такой особенный, проникал в самое сердце. Сецуна была уверена, что услышит его даже среди шума водопадов. Тихий, словно подёрнутый болезнью, но в то же время такой сильный и привычно ласкающий слух.
- Никаких "мам"! - нахмурилась Мейо, но в такие момент ругать получалось у неё хуже всего, и даже всё то недовольство, которое она испытывала, выходило слишком уж мягким. Оставлять же такие выходки без внимания она не могла, поэтому именно такие вот препирательства получались в итоге.
Хотару будто бы гипнотизировала её сейчас. Голос Мейо тоже был спокойным и таким тоном она запросто могла бы читать дочери сказку на ночь, а не ругать её. Может, всё дело было в том, что и Сецуна испытывала вину, только уже после начала беседы забыла об этом?
- Это я прекрасно знаю - молвила она - Но лучше бы ты целый день просидела дома, не двигаясь. Приступ, который произойдёт прямо здесь, никаких последствий не оставит, а если ты замертво упадёшь в магазине? В другом людном месте? Посреди дороги? - Мейо вздохнула - О, боги... Хотару, ты так хочешь, чтобы я считала тебя взрослой, но почему ты продолжаешь вести себя, как ребёнок? Я ведь когда-то говорила тебе, что все люди по природе своей эгоистичны. Я не спорю, любому надоест постоянно понимать других и чувствовать только безразличие в ответ на собственные проблемы, но... ты пойми, я не хочу равнять тебя со всеми. Ты - особенная. И если ты захочешь, то сможешь измениться. Это ведь так несложно... Всего лишь заранее подумать о том, что будет с человеком, если ты поступишь так или этак. Как игра в шахматы.. - вновь вздохнула Сецуна.
- Мне ли упрекать кого-то в эгоизме, когда и я сама нисколько не слежу за своими действиями. Догадываюсь, Хотару очень хотела видеть меня на своём вручении диплома, но я... просто придумала отговорку, как и всегда. Тяжело признавать, но, может, я и не приспособлена для иной жизни, чем та, что ждёт меня у Врат?
- Нет - покачала головой Мейо - Я вижу, что ты просто меня прощаешь. Но мне надоело заслуживать прощение за то, что я ничего не делаю. Знаешь, что? Выбери любой день, и мы с тобой пойдём, куда ты захочешь. Целый день и только мы вдвоём. Идёт? - улыбнулась Сецуна. - Мне пора начинать исправляться.
- Безусловно, я рада, что всё хорошо прошло, но вот поход в магазин всё-таки следовало отменить. Тогда бы этот день запомнился тебе только хорошим - серьёзно произнесла Сецуна, наблюдая, как Хотару нашла в себе силы обнять её. Пожалуй, это было необычно, ведь в большинстве случаев, после приступов Хотару долго не могла прийти в себя. Их спонтанная природа была одним из факторов, пугавших воительницу.
- Что, дорогая? - взгляд вишнёвых глаз встретился с фиалковыми. Уловить в них счастье - редкость, поэтому сейчас Мейо даже удивилась. Секунды счастья были каплями в том океане переживаний, горечи и потерь, но эти капли были дороже всего на свете. Можно было отнять у такого человека всё, но нельзя было лишить его способности мечтать, на что сейчас и отвлеклась Сецуна. Тем временем глубокие, тёмные, чароитовые омуты приблизились к ней так близко, что заслонили весь окружающий мир. Но больше всего Мейо удивил не поцелуй, а то, что Хотару вообще решилась на него. Безусловно, та всегда понимала, какие отношения сложились между Харукой и Мичиру, но больше всего Плутон боялась, что девочка сочтёт вторую половину внешних воинов способными любить друг друга.
- Боже...
Если любовь между Ураном и Нептуном ещё и была возможна, то в их случае приходилось нарушать всякие запреты, легко переступать грань между отношениями матери и дочери и... многие другие запреты бы пали сломанными замками, но Сецуна не могла свыкнуться с мыслью, что придётся любить дочь... не как дочь. Впрочем, обо всём этом она только догадывалась, а простой поцелуй ничего не решал. Сейчас проявлять жёсткость в общении с дочкой было даже опасно, поэтому Мейо усмехнулась реакции Хотару.
- Как давно ты меня не целовала..
Голос звучит необычайно низко и глубоко, будто затерявшееся контральто. Сецуна внимательно смотрит на дочь. Руки ложатся на её колени, чтобы та прекратила, наконец, ёрзать.
- Забудь об этом. О том, что было именно сейчас. Я хочу поговорить со своей дочерью. К тому разговору, который напрашивается уже давно, мы тоже вернёмся... но не сейчас. И... чтобы я не видела даже тени переживаний и слёз в твоём взгляде, Томоэ Хотару.
Она подсела поближе к дочери и обняла её. Сейчас, слушая только собственное дыхание и дыхание Хотару, она ещё раз подумала, почему же всё устроено так сложно. И почему таким сложным предстоит разговор о взаимоотношениях. Но ещё сложнее будет произнести те слова, которые дочь не рада будет услышать.
- Завтра. Мы пойдём куда-нибудь гулять. На весь день. А вечером у нас будет серьёзный разговор. - прошептала Плутон.